Заключение.
Инвесторы, вкладывающие средства в ценные бумаги, деноминированные в валютах, отличных от валюты страны инвестора, несут дополнительный риск, с которым не сталкиваются их коллеги, работающие исключительно на внутреннем рынке. Риск такого рода называется валютным риском. Для инвестора, приобретающего иностранные финансовые активы, валютным риском является изменчивость доходностей портфеля, связанная с изменениями ставки обмена валюты. В последние годы широко обсуждается вопрос, должен ли инвестор пытаться минимизировать валютный риск своих портфелей? Данный вопрос приобрел большое значение для институциональных инвесторов в связи со значительным увеличением их иностранных инвестиций.
Ранее было показано, что внешняя доходность портфеля может быть разложена на два компонента: внутренняя доходность и валютная доходность (или доходность обмена валюты). Аналогичным образом внешний риск портфеля может быть разложен на внутренний риск, риск обмена и возможное взаимодействие между ними. Большинство исследований показывает, что валютный риск может увеличить общий риск портфеля на величину от 15 до 100%*имеющегося внутреннего риска.
Инвестор имеет выбор: подвергать или не подвергать свой портфель валютному риску. С помощью различных методов валютный риск может быть хеджирован и практически сведен на нет. Наиболее распространенными инструментами хеджирования валютного риска являются форварды и фьючерсы на покупку национальной валюты на сумму, равную величине иностранных инвестиций (используются так же опционы). На форвардном рынке, однако, не используются стандартные контракты, которыми торгуют на фондовых биржах с обязательным гарантированием надежности контрактов со стороны расчетной палаты. Использование форвардных контрактов нежелательно в силу их меньшей гарантированности (по сравнению с фьючерсными контрактами) и ликвидности, а также из за их, как правило, более высоких котировок. Кроме того, рассмотренный выше механизм дает возможность в любой момент выйти из игры, что гораздо сложнее сделать в случае использования форвардных контрактов.
Почему, несмотря на доступность различных инструментов по хеджированию, большое количество инвесторов в иностранные ценные бумаги предпочитают не хеджировать свои валютные риски и, следовательно, ставить свои доходы в зависимость от изменения обменных курсов? Рассмотрим основные аргументы против и в поддержку хеджирования валютного риска.
Сторонники хеджирования заявляют, что политика отказа от хеджирования валютного риска противоречит одному из основных законов современной портфельной теории, гласящему, что инвестор принимает только те риски, за которые может ожидать адекватную компенсацию в доходе. Они считают, что вложения в валюту имеют нулевую ожидаемую доходность. То есть в мире с границами, открытыми для перемещения капиталов, нет никакого смысла ожидать, что стоимость иностранной валюты будет систематически и одновременно изменяться относительно валюты страны инвестора. Однако валютные курсы на самом деле изменяются, создавая дополнительный риск для инвесторов в иностранные ценные бумаги. Сторонники хеджирования считают валютный риск не компенсируемым, т.е., по их мнению, инвесторы, избегающие риска, должны стремиться к минимизации валютного риска. Инвесторы, не применяющие хеджирование, упускают возможность уменьшить риск портфеля без потери его доходности. Сторонники хеджирования подчеркивают, что снижение дисперсии портфеля за счет хеджирования валютного риска может быть существенным.
Оппоненты, вообще говоря, согласны с тем, что отказ от хеджирования означает принятие дополнительного не компенсируемого риска. (Однако существует теория, согласно которой валютный риск должен систематически вознаграждаться рынком.) Тем не менее, они считают, что рыночное «трение» (неэффективность рынка) приводит к тому, что цена валютного хеджирования перевешивает выгоду от снижения риска. То есть инвестор, управляющий валютным риском, весьма вероятно, несет значительные издержки. Валютные дилеры должны получить некоторую компенсацию за проведение операций хеджирования. Банком-попечителем должно быть уплачено за регистрацию операций. Управляющие инвестициями взимают плату за проведение хеджирования. Оценка общей стоимости хеджирования обычно колеблется в пределах от 0,25 до 0,50% [2] в год от стоимости хеджируемых финансовых активов, что достаточно для того, чтобы убедить оппонентов в неэффективности (по стоимости) хеджирования валютных рисков.
Кроме того, оппоненты хеджирования подвергают сомнению его разумность в случае, когда инвестор тратит большую часть своего дохода на покупку вещей, произведенных за границей. Предположим, что стоимость иностранной валюты снижается относительно валюты страны инвестора (что негативно влияет на доходность портфеля инвестора). Относительное снижение стоимости иностранной валюты всегда уменьшает цену продукции зарубежного производства для инвестора. Следовательно, потребительская корзина инвестора сама служит хеджем для валютного риска его портфеля.
В заключение можно сказать, что оптимальное хеджирование валютного риска инвестора зависит от некоторого количества факторов, включая следующие:
1. Корреляция между валютами.
2. Корреляция между внутренней доходностью и доходностью вложения в валюту.
3. Стоимость хеджирования.
4. Доля портфеля инвестора, вложенная в иностранные ценные бумаги.
5. Изменчивость доходности иностранных финансовых активов.
6. Изменчивость доходности вложения в валюту.
7. Потребительская корзина инвестора.
8. Уровень избежания риска инвестором.
9. Доход (если он есть), полученный от вложения в иностранную валюту.
Данные факторы тяжело поддаются численному анализу, что не позволяет сделать однозначный вывод «за» или «против» валютного хеджирования. Кроме того, поскольку финансовые условия и взгляды различных инвесторов на характеристики валютных рынков и рынков ценных бумаг различаются существенным образом, то неудивительно, что встречаются различные позиции от нулевого до полного хеджирования.
Литература.
1. М.С. Осадчий. Оптимизация портфеля из ГКО с помощью фьючерсных контрактов./ Рынок ценных бумаг №1 ’96.
2. Шарп У., Александер Г., Бэйли Дж. Инвестиции: Перевод с англ.:- М.: Инфра-М, 1997.
3.А.Н. Буренин. Фьючерсные, форвардные и опционные рынки.-М.: Тривола, 1994.
4. Валютный портфель. Книга финансиста, коммерсанта, банкира.
5. Рэдхэд К. Управление финансовыми рисками.
6. Тесля. Международные финансовые рынки.
*Journal of Portfolio Management.
1
2
– где
i– годовая ставка процента на депозит, выраженная в национальной валюте;
iў– то же, но выражено в иностранной валюте;
F(t,T) – цена фьючерс на дату t для контракта, дата гашения которого приходится на день t+T.
По мере приближения срока гашения контракта (T®0) наблюдается сближение курсов фьючерс и спот (F®S). Это очевидно: в день гашения покупатель имеет альтернативу: купить спот или фьючерс. Ясно, что их цены уравниваются из-за возможного арбитража.
Из этого факта следует, что на протяжении жизни фьючерса его курс постепенно сближается с курсом спот, а поток платежей по фьючерсному контракту постоянно изменяется, что затрудняет хеджирование с помощью фьючерса.
Изменение фьючерса и спота за указанный период соотносятся в пропорции “d”. Эта величина называется дельтой фьючерса. Еслиd> 1, то цена фьючерса будет изменяться сильнее, чем цена спот. И наоборот. Отсюда следует, что приd> 1 для хеджирования изменений курса спот необходимо использование меньшего объема валюты по контракту фьючерс, чем по ожидаемому контракту спот. Еслиd< 1, то партия валюты по фьючерсу должна быть крупнее, чем по ожидаемому споту.
Иначе говоря, если вы по некоторой валюте открыли короткую позицию, то по фьючерсу нужно занять длинную с (1/d) единицами этой валюты. И, симметрично, если по валюте открыта длинная позиция, надо открыть короткий фьючерс на (1/d) единиц валюты.
Доказать это можно так. Пусть есть короткая позиция спот на единицу иностранной валюты, по фьючерсам занимаем длинную позицию на k единиц этой валюты, тогда изменение портфеля за день составит:
DP = kґ[F(t) – F(t–1)] – [S(t) – S(t–1)].
Поскольку по теореме о валютном паритете
F(t) – F(t–1) =dґ[S(t) – S(t–1)],
то для обеспечения нулевых колебаний портфеля
DP = kґdґ[S(t) – S(t–1)] – [S(t) – S(t–1)] = 0
нужно взять k = 1/d.
При этом не следует забывать, что со временем соотношение S(t)/F(t) будет меняться, так как дельта асимптотически стремится к единице (d®1). Для полного хеджирования объем партии фьючерсов нужно менять, адаптируя соотношение спотовых и фьючерсных позиций к пропорции 1/d.
Глава 3. Расчеты на базе российской статистики. Анализ результатов
3.1. Портфели состоящие из текущих и срочных позиций
Итак, для анализа был взят период с 17 июня по 17 августа 1998 года. Импортер в середине июня знает, что в середине августа ему предстоит заплатить определенную сумму N в долларах США. Для страхования валютного риска используем фьючерсный контракт на курс доллара США, торгуемый на Московской центральной фондовой бирже. Предметом контракта является курс, объявленный Центральным банком РФ на дату исполнения контракта. Поэтому в качестве курса спот берем официальный курс ЦБ РФ. Объем контракта равен 100 долларов США. И если взять относительно крупную сумму хеджирования N, а значит, и объем фьючерсов M, можно купить контрактов в количестве M/$100, округленном до целого числа. В связи с малым объемом одного контракта данное округление внесет в основные расчеты очень незначительную погрешность. Поэтому в дальнейшем абстрагируемся от величины контракта, все расчеты производим для открытой позиции спот, равной $1, а при желании проверить результаты для всей суммы хеджирования, абсолютные величины умножаем на N.
Вариация изменения курса спот за два месяца равна:
.
С этим числом и будем сравнивать последующие результаты.
Проблема, которая встает перед нами, это как определять ежедневно изменяющийся коэффициент пропорциональности k, который показывает нам длинную позицию по фьючерсам.
Автором было предложено в день t взять вчерашнее соотношение изменений спот и фьючерса:
.
Стоимость данного портфеля “A” будет изменяться согласно формуле:
.
Результаты, полученные при расчетах неутешительны: вариация изменения портфеля оказалась на несколько порядков выше вариации спот-курса:
.
Возможно это происходит из-за больших колебаний отношения St/Ft. Поэтому все так же ориентируясь на вчерашний день в качестве k берем уже соотношение абсолютных величин курсов:
.
Портфель “B” будет изменяться так:
Из последней формулы следует, что мы предполагаем равное относительное изменение курсов, то есть, на сколько процентов изменился курс спот, на столько же изменится курс фьючерс.
Результаты немного лучше предыдущих, но все равно не удовлетворяют нашим критериям:
.
Учитывая, что это еще и очень дорогая процедура: за каждое изменение позиции на фьючерсном рынке мы должны платить 0,1 рубля комиссионных за контракт [Прил.4], изменим стратегию. Вначале периода устанавливаем позицию k по фьючерсам и фиксируем ее на весь период.
Самая простая схема, портфель “C” это длинная фьючерсная позиция равная по объему хеджируемой сумме:
.
Оцениваемые параметры характеризуются числом:
.
Попытаемся решить оптимизационную задачу, то есть найти такое k, при котором вариация изменения портфеля “D”, содержащего k длинных фьючерсных позиций и одну спотовую была бы минимальной:
.
Распишем целевую функцию таким образом:
.
Константа 1/(n-1) не влияет на решение задачи, поэтому далее:
Дифференцируем выражение по k, приравниваем к нулю и получаем:
Результат получился точно такой же, как если бы мы оценивали параметр регрессии
S = kF + b
методом МНК.
Но для построения регрессии, нам нужна информация на будущий период, которой мы не имеем. Отсюда выход: взять такой же двухмесячный, но уже прошедший период хеджирования. Оцениваем параметр k зависимости между курсом спот и курсом июньских фьючерсных контрактов, начиная с середины апреля. Короткую позицию по единице валюты спот хеджируем объемом k фьючерсных контрактов, формируя таким образом портфель “D”, и оставляем его неизменным до 17 августа.
Вариация уже сравнима с вариацией нехеджируемой позиции, но все равно ее превосходит:
.
Невольно напрашивается идея проверить, на сколько же вообще возможно уменьшить риск в этот период с помощью данного сегмента срочного рынка. Для этого строим регрессию спот-курса по курсу фьючерс, непосредственно используя ряды хеджируемого периода. С помощью полученного коэффициента строим так называемый “оптимальный” портфель, фиксируя его до конца периода.
Мера риска данного портфеля равна:
.
3.2. Анализ изменения цены фьючерс
Было сделано предположение, что игроки ориентируются не на курс Центробанка, а на более рыночный курс доллара на ММВБ.Но проведенные расчеты показали, что если в качестве цены спот взять именно этот курс, то результаты ухудшаются на порядок.
Получается парадокс: фьючерсный рынок, по определению созданный для страхования рисков изменения курсов базовых активов способен уменьшить подобный риск всего на 3%.
Объяснение данного феномена видится в двух вещах.
Первое. Если бросить взгляд на график изменения цены фьючерсного контракта, то можно заметить, что смена восходящей тенденции на нисходящую и наоборот происходит два раза [Прил.1, рис.1]. С 17-го июня по 7-е июля идет относительный рост котировки фьючерса. “Ситуация на финансовых рынках страны за минувшие две недели осложнилась до такой степени, что сейчас можно сказать: финансового рынка в России практически нет”, – такую оценку дал в этот период бывший премьер-министр Сергей Кириенко[12, №26. С.9]. Для такого заявления были достаточные основания: доходность облигаций впервые за последнее время перевалила за 100% годовых, курс доллара на межбанковском рынке перешел верхнюю границу валютного коридора, цены акций продолжали падать. Рынок тем временем полнился слухами и предположениями. Слухами о возможной девальвации рубля и замораживании ГКО и предположениями о том, когда МВФ даст России денег. Кстати, максимальное количество сделок по фьючерсам было заключено с 3 по 7-е июля, как раз за неделю до решающих новостей [Прил.1, рис. 2].
Далее перелом наступает 7–9 июля, когда переговоры Чубайса с МВФ о предоставлении стабилизационного кредита в размере $10 млрд. переходят в заключительную стадию. Вдобавок 13 июля вечером впервые было заявлено об обмене государственных краткосрочных облигаций на семи- и двадцатилетние еврооблигации и о намерении правительства вовсе прекратить эмиссию по ГКО. В результате на этом рынке доходность не только опустилась ниже ставки рефинансирования, но и приблизилась к давно забытым отметкам 50-60% годовых. Падение ставок на рынке гособлигаций, как и следовало ожидать, подстегнуло активность игроков на рынке акций. Валюта уже никого не интересовала: биржевой курс доллара накрепко прилип к нижней границе валютного коридора, снизившись за один день на 450 пунктов. Сергей Дубинин тут же с гордостью заявил, что ЦБ готов выкупать у коммерческих банков по $150 – 200 млн. в день, хотя еще накануне бывшему главе ЦБ приходилось с грустью констатировать, что золотовалютные резервы Банка России уменьшаются с каждой неделей на $1 млрд.
Вторая смена тенденции произошла уже в начале августа, когда началась всеобщая паника, а золотовалютные резервы на 7 августа, как стало известно, составляли уже $17 млрд., то есть за неделю снизились на $1,4 млрд.
Но даже, несмотря на столь напряженную ситуацию в течение двух месяцев, сделаем смелое предположение о том, что двухразовая смена тенденции не сильно повлияла на исследуемый параметр, так как нам нужна вариация не самого курса фьючерс, а его изменения и мы изучаем не сам ряд, а его разность первого порядка.
Для проверки этой гипотезы автором были проведены аналогичные расчеты для предыдущего двухмесячного периода, а так же трехмесячного периода с 15 сентября по 15 декабря 1997 года. Результаты оказались теми же: мера риска портфеля оказалась не ниже 99% и 96% соответственно от риска открытой валютной позиции.
Если сравнить график фьючерса с очень “гладким” графиком спот-курса [Прил.1, рис.3], то понимаешь, что недавние пророчества российских учебников по финансам о том, что “скоро на срочном рынке останутся в основном хеджеры” не сбылись. Фьючерсный рынок до сих пор представляет собой своего рода “казино” для огромной массы спекулятивного капитала. Проверяя гипотезу о сильной корреляции колебаний цен спот и фьючерс получаем показатель равный всего 0,23947, что говорит нам о том, что спекулянты “сами раскачивают лодку в которой сидят”.Плохое качество регрессии это только подтверждает. Естественно можно предположить, что Центральный банк на данном рынке себя никак не проявляет (имеются в виду интервенции), чего нельзя сказать о рынке спот. Поэтому вторая причина, из-за которой срочный рынок не работает по назначению, по нашему мнению, это особенности валютного регулирования, проводимого Банком России на текущем рынке.
3.3. Особенности валютного регулирования ЦБ РФ
За более чем семь лет либерализации отечественного валютного рынка Банк России испробовал все основные существующие режимы валютного курса с соответствующим их воздействием на объемы официальных валютных резервов. Чем более жестким и регулируемым был режим валютного курса, тем больших затрат средств валютного резерва для его поддержания в полном соответствии с общемировой практикой требовалось Центральному банку.
С начала 1992 г. на протяжении двух с половиной месяцев Банк России применял фиксированный официальный валютный курс рубля, установленный с учетом результатов торгов на ММВБ, на первоначальном уровне 110 руб. за 1 долл. США. С первых же дней существования нового режима валютного курса возникла постоянно увеличивавшаяся положительная разница между биржевым и официальным курсами доллара США к рублю, составлявшая в течение полугода в среднем около 50 % в месяц. Затем официальный курс доллара США к рублю, несмотря на высокие темпы инфляции, был постепенно искусственно снижен до уровня 85 руб. за 1 долл. к июню 1992 г. Валютные резервы Банка России в этот период практически полностью отсутствовали: все поступавшие от обязательной продажи части экспортной выручки валютные средства немедленно направлялись на валютные биржи для поддержания валютного курса рубля.
