Можно выделить три направления “крышестроительства”: использование покровительства организованной преступности (“бандитские крыши”), создание частных служб безопасности (коммерческие “крыши”) и, наконец, использование неформального покровительства официальных правоохранительных органов (“милицейские крыши”). В каждом из этих случае наблюдаетсяползучая приватизация правоохранительной деятельности— перетекание реального выполнения этой функции в руки внегосударственных институтов.
Исторически и логически первичной формой теневой защиты прав собственности предпринимателей в России могла быть только “бандитская крыша”. Как уже указывалось в начале данной главы, предпринимательство в России стало зарождаться еще в советский период, когда примерно с 1960—1970-х гг. “цеховики” и спекулянты начали создавать настоящие подпольные фирмы. Естественно, новоиспеченные “буржуи” сразу оказались под пристальным вниманием отечественного криминалитета. Первоначально отношения между подпольными миллионерами и уголовниками повторяли сюжет “Золотого теленка”, причем для облегчения мошны новоявленных Корейко использовались методы не столько артистичного Остапа Бендера, сколько недалекого Паниковского. Когда бандиты “наезжали” на теневых дельцов и забирали у них все, что только можно, те, понятное дело, не рисковали обращаться в милицию. Однако противостояние теневых предпринимателей и криминалитета долго продолжаться не могло, поскольку объективно не было выгодно ни тем, ни другим.
Важным рубежом в экономической истории отечественной организованной преступности стала совместная сходка “воров в законе” и “цеховиков” в 1979 г. в Кисловодске, когда неорганизованные поборы были заменены планомерной выплатой подпольными предпринимателями 10 % от их доходов в обмен на гарантированную безопасность от преступного мира. “Кисловодская конвенция” первоначально действовала только в южных регионах СССР, где подпольное предпринимательство цвело особенно пышно, но затем постепенно стала тем образцом, по которому строились отношения теневых предпринимателей с уголовниками и в других регионах.
С тех пор и по сей день основным видом доходов российской организованной преступности остается рэкет — взимание поборов за безопасность сначала с нелегальных, а с конца 1980-х годов — и с большинства легальных предпринимателей. Поскольку новоиспеченные предприниматели не получали сколько-нибудь существенной правовой поддержки (статью Уголовного кодекса, объявляющую предпринимательство уголовным преступлением, отменили лишь в декабре 1991 г.), они были обречены оказаться “в объятиях” мафии. К середине 1990-х годов под контролем “бандитских крыш” находилось, по некоторым оценкам, около 85 % коммерческих предприятий — в сущности все, кроме занятых охранным бизнесом или работающих под прямой протекцией правоохранительных органов. Впрочем, подобную оценку можно считать существенно завышенной по принципу “у страха глаза велики”: по данным социологических опросов предпринимателей, с силовыми вымогательствами сталкиваются только 30—45. Это можно объяснить тем, что подавляющая доля предприятий являются крайне мелкими и неустойчивыми, поэтому у их руководителей не возникает особой нужды в защите, а у бандитов — желания обкладывать их данью.
Введенная “кисловодской конвенцией” бандитская “десятина” превратилась в устойчивый компонент издержек российского предпринимательства: в начале 1990-х годов А. Лившиц оценил потери коммерческих структур от рэкета той же цифрой — 10 %. Когда криминальные авторитеты помогают своим подопечным “налаживать отношения” с нерадивыми должниками, то “крыша” забирает еще 50 % от суммы возвращенного долга. Поскольку использование альтернативных легальных институтов в защите прав собственности предпринимателей остается крайне малорезультативным, подобные тарифы признаются приемлемыми. Возмущение у бизнесменов вызывают не регулярные платежи как таковые, а нередкие случаи, когда криминальные правоохранители теряют чувство меры и назначают за свои услуги слишком высокую дань, либо стремятся полностью подчинить контролируемые фирмы. Если же криминальные правоохранители имеют “чувство меры”, то российские предприниматели сами ищут с ними контакт, не дожидаясь визита криминальных “инспекторов”.
К середине 1990-х годов в России сформировалась настоящая система “криминальной юстиции”, выполняющая функции полиции, арбитража и судебных исполнителей. Высокая плата за ее услуги во многом компенсировалась скоростью и безусловностью решений. Механизмы деятельности этой системы станут более-менее известны еще не скоро, поскольку никто из ее участников не заинтересован в разглашении тайн “первоначального капиталистического накопления”. Известен лишь результат: уголовный рэкет, по свидетельству предпринимателей, смог снизить накал “государственного” рэкета (вымогателей из санэпидемстанций, налоговых и пожарных инспекций, ОБХСС и т. д.). Новорожденный российский бизнес получил минимально приемлемые условия для своего развития.
Отношения предпринимателей и криминальных правоохранителей с самого начала существенно варьировались в зависимости от масштабов фирм. Мелкие предприниматели не в силах использовать какие-либо альтернативные механизмы защиты своих прав, и потому они наиболее беззащитны перед мафиозным “беспределом”. Свободно выбирать, покровительство какой группировки более выгодно, предприниматель не может, поскольку рэкет-бизнес организован по принципу локального монополизма типа картеля. Единственная “инстанция”, в которой теоретически можно обжаловать действия слишком нахрапистого “защитника”, — это криминальный авторитет более высокого ранга, контролирующий данную территорию или вид бизнеса. Довольно действенной защитой от чрезмерных посягательств для многих предпринимателей служит сама незначительность их бизнеса, не вызывающая особого аппетита у бандитов и позволяющая при необходимости уйти из зоны контроля “отморозков”.
Чем крупнее фирмы, тем чаще “бандитская крыша” становится лишь одним из субститутов, наряду с частными службами безопасности и “милицейскими крышами”. Для большого бизнеса бандитские авторитеты становятся обыкновенными наемниками, которых используют для отдельных поручений. Характерна в этом отношении судьба знаменитого “вора в законе” В.И. Иванькова (“Япончика”): в конце 1960-х — начале 1970-х годов он в составе банды Г.А. Карькова (“Монгола”) грабил цеховиков, ювелиров и антикваров; в начале 1980-х годов “Япончик” этим промыслом занимался уже во главе собственной банды; в начале 1990-х гг. он эмигрирует в США, где в 1995 г. был арестован за выбивание долгов для банка “Чара”. Эту криминальную биографию можно считать своего рода символом изменения ролей во взаимоотношениях отечественных бизнесменов и бандитов.
Усиливающаяся конкуренция между “коммерческими” и “милицейскими крышами” неизбежно ведет к тому, что после бурного всплеска первой половины 1990-х годов криминальное силовое предпринимательство постепенно возвращается к исходной ситуации, существовавшей до легализации бизнеса. К концу 1990-х годов под “бандитскими крышами” остаются в основном те сегменты рынка, где высока доля нелегальных операций и где оплата происходит наличными (прежде всего это сфера розничной торговли). Сохранению “бандитских крыш” в ситуациях, когда их использование становится для бизнесмена невыгодным, способствовал нерыночный характер взаимоотношений между “защитником” и охраняемым, которому крайне трудно разорвать ранее заключенный контракт с мафией без помощи альтернативных правоохранительных служб (по принципу “вход — рубль, выход — два”).
3.7. Негосударственная полулегальная и легальная защита прав собственности в постсоветском бизнесе
Монополия бандитов на охранный бизнес стала давать трещины, когда в начале 1990-х гг. в бизнес пошли уже не отчаянные авантюристы, а бывшие номенклатурщики высоких рангов. “Бандитская крыша” хороша для защиты от мелкой шпаны и от других уголовников, но вряд ли ей по плечу противодействие используемым крупным бизнесом современным методам “грязной” конкуренции, включающим воровство информации, переманивание специалистов, силовое устранение конкурентов руками наемных киллеров и т. д. Поэтому крупный бизнес предъявил спрос на “крыши”, чьи работники имеют не только грубую силу, но и ум, умение использовать специальную аппаратуру, многие особые навыки. Одновременно появилось и предложение нужных кадров: после крупных реорганизаций КГБ/ФСБ, МВД и армии из силовых структур толпами стали уходить многие профессионалы, желающие найти новую работу в соответствии со своей квалификацией, но за “настоящие деньги”. Первые частные охранные агентства сформировались еще в 1991 г. под вывеской сыскных бюро, в 1992 г. частная охранная деятельность была официально узаконена. Таким образом, охрана легальных предпринимателей быстро сама стала одной из отраслей предпринимательской деятельности, дающей занятость десяткам тысяч специалистов.
Использование услуг частных охранников — из собственной службы безопасности или нанятых из агентства имеет ощутимые преимущества в сравнении с “бандитской крышей”. Во-первых, их услуги обходятся заметно дешевле: если бандиты за возврат долга берут 50 %, то частные агентства — 15—40 %. Во-вторых, почти отсутствует риск, что защитник решит “подмять” того, кого он защищает. В-третьих, нет моральных издержек от сотрудничества с уголовниками (впрочем, эти соображения волнуют наших предпринимателей, кажется, менее всего). Слабой стороной использования этой формы защиты является необходимость постоянных весьма немалых расходов на оплату квалифицированных специалистов и на специальное оборудование — независимо от того, есть ли необходимость в их использовании в данный момент времени. Данная ситуация отчасти схожа со страховкой: платежи идут, а страхового случая может не наступить. Однако в отличии от страховки само наличие служб безопасности предотвращает возможные покушения на права собственности.
Можно усомниться в правомерности рассмотрения “коммерческих крыш” как разновидности нелегальной защиты прав собственности. Однако специалисты указывают на сходство методов их работы именно с криминальными силовыми структурами — угрозы распространения компромата на противников, постоянные контакты с бандитами в поисках приемлемого консенсуса. Проверка частных охранных фирм, проведенная МВД во второй половине 1998 г., показала, что каждое пятое из них занималось незаконной деятельностью. Еще более криминализированной может быть работа служб собственной безопасности крупных фирм, поскольку они работают на одного клиента и избавлены от пристального надзора МВД. Официальный статус “коммерческих крыш” все же является сильным ограничителем использования ими откровенно “грязных”, нелегальных методов.
Последним словом в силовом предпринимательстве стало исполнение ролей нелегальных защитников прав собственности самими официальными стражами порядка. Конечно, определенная связь бизнеса с работниками МВД и иных органов наблюдалась еще в советские времена, когда теневые предприниматели были вынуждены подкупать стражей порядка, чтобы те глядели на их деятельность сквозь пальцы. Однако к концу 1990-х годов ситуация принципиально меняется: нелегальные услуги работников охраны порядка используют легальные предприниматели, причем речь идет уже не об оплате невмешательства, а о выполнении за плату того, чем эти работники должны были бы и так заниматься по долгу службы.
Важную роль в вовлечении официальных служителей закона в коммерческую правоохранительную деятельность сыграли охранные агентства: отставные сотрудники органов сохраняли активные контакты с оставшимися на службе, используя их возможности за дополнительную плату. Соблазненные высокими доходами своих бывших коллег, которые не шли ни в какое сравнение с весьма скудной зарплатой работников милиции и иных органов, официальные стражи порядка постепенно стали по собственной инициативе использовать свое служебное положение для неофициальной правоохранительной деятельности на коммерческих началах. В создавшихся условиях такой выбор, с экономической точки зрения, абсолютно оправдан; немалое количество “чудаков”, занимающихся охраной порядка исключительно за зарплату, своим существованием лишь доказывают, что в России еще далеко не все ведут себя в соответствии с моделью “человека экономического”.
“Милицейская (фээсбэшная, руоповская и т. д.) крыша” является, с точки зрения нуждающихся в защите предпринимателей, наилучшей разновидностью силового предпринимательства. Как и при использовании услуг охранных агентств, защита оказывается за более низкую плату и с меньшим риском для самого бизнесмена. Качество же защиты оказывается еще более высоким: работающие в органах могут бесплатно использовать служебные базы данных и спецоборудование, легко маскировать выполнение заказов своих клиентов ретивым выполнением прямых служебных обязанностей (например, устраивать “охоту” именно на тех бандитов, которые угрожают опекаемым ими бизнесменам). Поэтому помощь “милицейских крыш” превращается в дефицитное благо, которое распределяется не столько по рыночному принципу “кто больше заплатит”, сколько по советскому принципу “своим людям” (тем, кто имеет своих, лично знакомых людей в органах).
Законность действий нелегальных защитников бизнеса из числа людей в мундирах весьма относительна. Не говоря уже о незаконности самого использования служебного положения в целях личного обогащения, многие работники органов с избытком используют в этой роли те “милые” традиции советских времен, которые уже давно заставляют простого обывателя бояться милиции едва ли не сильнее бандитов, — избиение задержанных, фальсификацию улик, выбивание признаний побоями и т. д. “Милицейские крыши” могут использовать силовые методы, пожалуй, даже несколько свободнее “бандитских крыш”, поскольку официальные лица имеют вполне законное право на применение насилия, границы которого определены законодательством довольно расплывчато. В крайних своих проявлениях оказание нелегальных правоохранительных услуг работниками органов ведет к появлению настоящей “милицейской мафии”.
Совмещение функций официальных и неофициальных стражей порядка определенным образом трансформирует отношение работников органов к преступникам. С одной стороны, рэкетиры начинают рассматриваться как коммерческие конкуренты, бороться с которыми надо уже не за страх и не за совесть, а за собственный кошелек. С другой стороны, защитники порядка в мундирах теряют интерес к качественному уменьшению рискованности бизнеса, поскольку это вызвало бы снижение спроса на их неофициальные услуги. Формируетсягосударственно-уголовный паритет, когда государственные служащие становятся своеобразными партнерами уголовников, играя с ними в одни “игры” как партнеры, а не противники.
Таблица 6. Альтернативные механизмы защиты прав собственности предпринимателей в постсоветской России
Таким образом, к концу 1990-х гг. в России сложилась“плюралистическая” система защиты прав собственности, в которой легальная государственная правоохранительная деятельность дополняется (а во многом, заменяется) двумя разновидностями нелегальной и одной легальной, но не государственной. В табл. 6 показаны основные сравнительные особенности различных существующих в современной России институтов защиты прав собственности предпринимателей.
Поскольку разные системы защиты прав собственности конкурируют друг с другом, у предпринимателей появляется определенная возможность выбора той из них, которая представляется ему наиболее оптимальной. Конечно, говорить о рынке правоохранительных услуг можно лишь с большими оговорками, поскольку “обменять” менее эффективную систему на более эффективную, мягко говоря, очень не просто. Как уже указывалось, отказаться от ставших обременительными услуг “бандитской крыши” крайне тяжело, а добиться услуг “милицейской крыши”, наоборот, весьма трудно. И все же конкуренция “крыш” существует: начинающий предприниматель стремится получать правоохранительные услуги от той структуры, которая в данных конкретных условиях места и времени будет наиболее выгодной. Наличие хотя бы потенциальных альтернатив умеряет аппетиты любого из “силовых предпринимателей”, который пожелал бы взимать слишком высокую охранную дань.
Заключение
Некоторый плюрализм правоохранительной деятельности отнюдь не является российской аномалией. В развитых странах есть и работающие по лицензии частные сыскные и охранные агентства, и внутренние службы безопасности крупных корпораций, и даже “вольные охотники”, отлавливающие за вознаграждение объявленных в розыск правонарушителей. Принципиальное различие между отечественной ситуацией и зарубежной практикой в другом — в обществах с устоявшимися правовыми традициями чисто коммерческие системы охраны собственности всегда дополняют государственную систему юстиции, но ни в коем случае не вытесняют ее. Причина этого вполне очевидна: коммерческие системы охраны лучше служат интересам большого бизнеса, мелким же предпринимателям они просто не по карману, и полная коммерциализация силовой защиты обрекает мелкий бизнес на роль клиентов мафиозного рэкета.
Конечно, мафиозная защита — лучше, чем полное отсутствие защиты. И все же система преобладания “бандитских крыш” и других не вполне легальных форм является только временным суррогатом нормальной системы защиты прав собственности, которая возможна лишь на основе доминирования государственных силовых структур. В последние годы уже четко обозначился вектор усиления их роли (красноречиво хотя бы то, что сам Президент вышел именно из этих структур), но до превращения государственной юстиции в неоспоримого лидера правоохранительной деятельности пройдет еще немало времени.
Представленный показатель цены не имеет отношения к ценам продаж предприятий. За пределами финансовой отчетности остаются важнейшие элементы потенциала предприятия – кадры, научно-технические заделы, которые должны сыграть роль главных рычагов оздоровления.
Снижение прибыльности происходит под воздействием различных причин – внутренних и внешних. Значительная часть внутренних причин может быть определена как снижение качества управленческих решений. Значительная часть внешних – как ухудшение условий предпринимательства. В последнем случае надо иметь в виду, что общественное благополучие может потребовать ухудшения условий для некоторых видов предпринимательства.
Рост процентных ставок и требований вкладчиков также определяется различными факторами, среди которых можно выделить инфляционные ожидания, усиление различных типов риска вложений.
Рост цен действует аналогично росту процентных ставок. Во-первых, он формирует определенные инфляционные ожидания, что повышает инфляционную составляющую номинальных процентных ставок и дивидендов. Во-вторых, рост цен на сырье, материалы, комплектующие изделия, обгоняющий рост цен готовой продукции предприятия увеличивает при прочих равных условиях кредиторскую задолженность, а значит может потребовать дополнительного кредитования и такого изменения структуры обязательств предприятия, которое поднимет среднюю стоимость пассивов, даже при оплате наличными надо иметь в виду стоимость отвлечения средств на текущий счет от прибыльного использования.
Финансовая неустойчивость. На второй стадии начинаются трудности с наличностью, проявляются некоторые ранние признаки банкротства: резкие изменения в структуре баланса и отчета о финансовых результатах.
Нежелательными являются резкие изменения любых статей баланса в любом направлении. Однако особую тревогу должны вызвать:
1) резкое снижение денежных средств на счетах (кстати, и увеличение денежных средств может свидетельствовать о невозможности дальнейших капиталовложений);
2) увеличение дебиторской задолженности (резкое снижение также говорит о затруднениях со сбытом, если сопровождается ростом запасов готовой продукции);
3) старение дебиторских счетов;
4) разбалансирование дебиторской и кредиторской задолженностей;
5) увеличение кредиторской задолженности (резкое снижение при наличии денег на счетах также говорит о снижении объемов деятельности);
6) снижение объемов продаж (неблагоприятным может оказаться и резкое увеличение объемов продаж, так как в этом случае банкротство может наступить в результате последующего разбалансирования долгов, если последует непродуманное увеличение закупок, капитальных затрат; кроме того, рост объемов продаж может свидетельствовать о сбросе продукции перед ликвидацией предприятия).
При анализе работы предприятия извне тревогу должны вызвать также:
1) задержки с предоставлением отчетности (они могут сигнализировать о плохой работе финансовых служб предприятия);
2) конфликты на предприятии, увольнение кого-либо из руководства, резкое увеличение числа принимаемых решений и т.д.
Повышенного внимания требуют и предприятия, испытывающие бурный рост активности. Они могут стать банкротами из-за ошибочных расчетов эффективности, разбалансированности долгов и т.д. Существуют приемы выбора оптимальной траектории роста и страхования при неизбежных отклонениях от нее. На практике необходимо совмещение решения финансовых проблем с процессами стратегического и оперативного управления. Простейшие подходы используют матричные способы определения рыночной ситуации и положения фирмы на рынке.
Однако страхование от всех возможных рисков невозможно, и хорошо известно, что высокая прибыль в нормальных условиях соседствует с повышенным риском.
На стадии финансовой неустойчивости руководство часто прибегает к косметическим мерам, например, продолжает выплачивать акционерам высокие дивиденды, увеличивая заемный капитал, продавая часть активов, чтобы снять подозрения вкладчиков и банков.
При ухудшении ситуации руководители, как показывает опыт, нередко склоняются к авантюрным способам зарабатывания денег, а иногда и к мошенничеству.
Явное банкротство . Предприятие не может своевременно оплачивать долги, и банкротство становится юридически очевидным.
Банкротство проявляется как несогласованность денежных потоков (притока и оттока денег). Предприятие может стать банкротом как в условиях отраслевого роста, даже бума, так и в условиях отраслевого торможения и спада. В условиях резкого подъема отрасли возрастает конкуренция, в условиях торможения и спада падают темпы роста. Таким образом, каждому отдельному предприятию за темпы своего роста необходимо бороться.
Во всех случаях причиной банкротства является неверная оценка руководителями ожидаемых темпов роста их предприятия, под которые заранее находятся источники дополнительного, как правило, кредитного финансирования.
Объективным выходом в любом случае банкротства является сжатие, если не полное исчезновение предприятия как лишнего в данной отрасли. По возможности осуществляется либо частичное, либо полное перепрофилирование предприятия, что может оказаться выгодным при достаточных темпах роста других отраслей и подотраслей экономики.
В российских условиях недостаточного контроля финансовых и товарных потоков предприятия приобрели специфический опыт ложного банкротства. Они реализуют продукцию через дочерние фирмы таким образом, чтобы основная часть выручки осталась на счетах этих фирм; по подложным контрактам уводят средства в зарубежные банки и т.д. [11].
4. Пути выхода предприятий из кризисного состояния
Конкретные пути выхода предприятия из кризисной финансовой ситуации зависят от причин его несостоятельности. Поскольку большинство предприятий разоряется по вине неэффективной государственной политики, то одним из путей финансового оздоровления предприятий должна быть государственная поддержка несостоятельных субъектов хозяйствования. Но ввиду дефицита государственного бюджета рассчитывать на эту помощь могут не все предприятия.
С целью сокращения дефицита собственного оборотного капитала акционерное предприятие может попытаться пополнить его за счет выпуска и размещения новых акций и. облигаций. Однако при этом надо иметь в виду, что выпуск новых акций и облигаций может привести к падению их курса и это тоже может стать причиной банкротства. Поэтому в западных странах часто прибегают к выпуску конвертируемых облигаций с фиксированным процентом дохода и возможностью их обмена на акций предприятия.
Один из путей предотвращения банкротства акционерных предприятий -уменьшение или полный отказ от выплаты дивидендов по акциямпри условии, что удастся убедить акционеров в реальности программы финансового оздоровления и повышения дивидендных выплат в будущем.
Важным источником финансового оздоровления предприятияявляется факторинг, т.е. уступка банку или факторинговой компании права на востребование дебиторской задолженности, или договор-цессия, по которому предприятие уступает свое требование к дебиторам банку в качестве обеспечения возврата кредита.
Одним из эффективных методов обновления материально-технической базы предприятия является лизинг,который не требует полной единовременной оплаты арендуемого имущества и служит одним из видов инвестирования. Использование ускоренной амортизации по лизинговым операциям позволяет оперативно обновлять оборудование и вести техническое перевооружение производства.
Привлечение кредитов под прибыльные проекты,способные принести предприятию высокий доход, также является одним из резервов финансового оздоровления предприятия. Этому же способствует и диверсификация производства по основным направлениям хозяйственной деятельности, когда вынужденные потери по одним направлениям покрываются прибылью от других.
Уменьшить дефицит собственного капитала можно за счет ускорения его оборачиваемостипутем сокращения сроков строительства, производственно-коммерческого цикла, сверхнормативных остатков запасов, незавершенного производства и т.д.
Сокращение расходов на содержание объектов жилсоцкультбытапутем передачи их в муниципальную собственность также способствует приливу капитала в основную деятельность.
С целью сокращения расходов и повышения эффективности основного производства в отдельных случаях целесообразноотказаться от некоторых видов деятельности,обслуживающих основное производство (строительство, ремонт, транспорт и т.п.) и перейти к услугам специализированных организаций.
Если предприятие получает прибыль и является при этом неплатежеспособным, нужно проанализироватьиспользование прибыли.При наличии значительных отчислений в фонд потребления эту часть прибыли в условиях неплатежеспособности предприятия можно рассматривать как потенциальный резерв пополнения собственных оборотных средств предприятия.
Большую помощь в выявлении резервов улучшения финансового состояния предприятия может оказатьмаркетинговый анализпо изучению спроса и предложения, рынков сбыта и формирования на этой основе оптимального ассортимента и структуры производства продукции.
Одним из основных и наиболее радикальных направлений финансового оздоровления предприятия являетсяпоиск внутренних резервов по увеличению прибыльности производства и достижению безубыточной работыза счет более полного использования производственной мощности предприятия, повышения качества и конкурентоспособности продукции, снижения ее себестоимости, рационального использования материальных, трудовых и финансовых ресурсов, сокращения непроизводительных расходов и потерь.
Основное внимание при этом необходимо уделить вопросам ресурсосбережения: внедрения прогрессивных норм, нормативов и ресурсосберегающих технологий, использования вторичного сырья, организации действенного учета и контроля за использованием ресурсов, изучения и внедрения передового опыта в осуществлении режима экономии, материального и морального стимулирования работников за экономию ресурсов и сокращение непроизводительных расходов и потерь.
Для систематизированного выявления и обобщения всех видов потерь на каждом предприятиицелесообразно вести специальный реестр потерьс классификацией их по определенным группам:
а) от брака;
б) по производствам, не давшим продукции;
в) от снижения качества продукции;
г) от невостребованной продукции;
д) от утраты выгодных заказчиков, выгодных рынков сбыта;
е) от неполного использования производственной мощности предприятия;
ж) от простоев рабочей силы, средств труда, предметов труда и денежных ресурсов;
з) от перерасхода ресурсов на единицу продукции по сравнению с установленными нормами;
и) от порчи и недостачи материалов и готовой продукции;
к) от списания не полностью амортизированных основных средств;
л) от уплаты штрафных санкций за нарушение договорной дисциплины;
м) от списания невостребованной дебиторской задолженности;
н) от просроченной дебиторской задолженности;
о) от привлечения невыгодных источников финансирования;
п) от несвоевременного ввода в действие объектов капитального строительства;
р) от стихийных бедствий и т.д.
Анализ динамики этих потерь и разработка мероприятий по их устранению позволят значительно улучшить финансовое состояние субъекта хозяйствования.
В особо тяжелых случаях необходимо провести реинжиниринг бизнес-процесса, т.е. коренным образом пересмотреть производственную программу, материально-техническое снабжение, организацию труда и начисление заработной платы, подбора и расстановки персонала, систему управления качеством продукции, рынки сырья и рынки сбыта продукции, инвестиционную и ценовую политику и др. [14].
5. Процедура банкротства в соответствии с российским законодательством
Н есосотоятельность (банкротство) - признанная арбитражным судом или объявленная должником неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредитора по денежным обязательствам и/или исполнить обязанность по уплате обязательных платежей [1].
Признаками банкротства является неспособность должника в течение 3-х месяцев удовлетворить требования кредитора по денежным обязательствам или исполнить обязанности по уплате обязательных платежей (штрафы, пеня при этом не учитываются), при этом на день обращения в суд задолженность юридического лица должна быть не менее 500 минимальных заработных плата гражданина - не менее 100 минимальных заработных плат, при этом у гражданина сумма обязательств должна превышать стоимость принадлежащего ему имущества.[8]
