Это явление перемен без перехода к рыночным отношениям выражается как в состоянии предложения научной продукции, так и спроса на нее в российской экономике. Это проявляется, например, (I) в структуре расходов на развитие науки и технологии, (II) в изменении структуры занятости в секторе науки и технологии, (III) в изменении структуры организаций НИОКР (со стороны предложения продукции на рынок), а также (IV) в спросе на научную продукцию со стороны российских предприятий.
(I) Расходы на развитие науки и технологии. Доля расходов на НИОКР (все источники финансирования) в ВВП снизились с 2,03% в 1990 г. до 0,93% в 1998 г., а затем несколько возросла до 1,06% в 1999 г. Это намного ниже соответствующего показателя в среднем по странам ОЭСР, который составляет 2,4%. Также важно иметь в виду, что на протяжении большей части этого периода размер ВВП постоянно снижался, поэтому в абсолютном выражении сокращение расходов было еще более значительным. Например, в постоянных ценах 1991 года ассигнования федерального бюджета на развитие науки и технологии уменьшились с 25 миллионов рублей в 1991 г. до 4,56 миллионов рублей в 1999 г., то есть почти на 80% в реальном выражении.14В свете того обстоятельства, что реальные расходы составили лишь часть выделенных ассигнований, опубликованные данные по ассигнованиям могут в действительности существенно занижать истинный размер сокращения расходов на НИОКР.
В результате расходы на развитие науки и технологии в России в расчете на душу населения намного ниже уровня, достигнутого в большинстве стран ОЭСР. По данным, приведенным в правительственной программе экономических реформ, “В 1998 году собственные расходы на НИОКР в расчете на душу населения в России составили 61 доллар, в то время как в США – 794,40 долларов, в Японии – 715 долларов и в Германии – 510,60 долларов. В результате к 1999 г. Россия по показателю расходов на развитие науки оказалась в группе стран с небольшим научным потенциалом (Венгрия, Греция, Португалия, Польша)”.15Принимая во внимание другой относительный показатель - государственные расходы на НИОКР в расчете на одного ученого, положение России оказывается еще более тяжелым. В 1996 г., например, общие расходы на НИОКР в расчете на одного ученого в США составили 189.000 долларов, в Японии – 148.000 долларов, во Франции – 177.000 долларов, в Германии и в Великобритании – приблизительно 150.000 долларов, а в Академии наук РФ, которая является вершиной научного истэблишмента России, - 5.000 долларов.16
В то же время суммы расходов также снизились, а источники и качество финансирования не были адаптированы к требованиям рыночной экономики. В 1999 г., например, российское правительство продолжало финансировать расходы на НИОКР в размере 54% от общих расходов на эту сферу (тогда как в странах ОЭСР этот показатель в среднем составил 35%), а российская промышленность финансировала 35% от общих фактических расходов на НИОКР (для сравнения в странах ОЭСР этот показатель в среднем составил 62%).17
Уже совсем недавно, в 2000 г., около 70% государственного финансирования НИОКР определялось как институциональное финансирование, другими словами, как субсидии организациям НИОКР, которые часто предоставляются на основе подушевого финансирования с целью содержания персонала, зданий, сооружений и оборудования. Только 22% объема государственного финансирования было выделено на то, что само правительство определяет в качестве приоритетных направлений, и всего лишь 8% средств было распределено на конкурсной основе.18Дело не только в том, что такое расходование средств было неэффективным в том смысле, что бoльшая их часть представляла собой неадресные субсидии (что государство с трудом могло себе позволить), но и в том, что, в сущности, оно препятствовало процессу реструктуризации. Это стимулировало директоров институтов продолжать работать и содержать избыточный персонал в надежде получить еще бoльшие субсидии, и отвлекало государственные ресурсы от более продуктивных направлений финансирования науки и технологии.
(II) Трудовые ресурсы сектора науки и технологии. Эволюция трудовых ресурсов сектора науки и технологии является еще одним четким примером осуществления перемен без проведения существенных реформ. В соответствии с рекомендациями ОЭСР этот сектор был сокращен, однако, вопреки тем же рекомендациями ОЭСР, это сокращение не привело к тому, что он стал меньше, сильнее и экономически более жизнеспособным. Например, число специалистов в сфере НИОКР в России сократилось с 1,9 миллионов человек в 1990 г. до 872.000 в 1999 г., или на 54%. Из этого общего числа уволенных по сокращению специалистов почти 75% продолжают работать в государственных федеральных учреждениях и лишь 5% работают в частных предприятиях или организациях.19
Однако, несмотря на спад, средний возраст работников сферы НИОКР существенно увеличился, главным образом, из-за невозможности привлечь молодых сотрудников. В настоящее время менее чем 8 процентов выпускников школ выбирают карьеру ученого. В то же время, доля исследователей в возрасте 50 лет и более превышает 35%, а доля ученых наиболее продуктивной возрастной группы (от 30 до 40 лет) резко снизилась. В результате перед сектором науки и технологии стоит угроза исчезновения, а не перехода на уровень меньшего по размеру, но более жизнестойкого образования.
Низкая заработная плата работников сектора науки и технологии, является ключевым фактором, который определяет указанные негативные тенденции в сфере трудовых ресурсов. Средняя заработная плата научных сотрудников в секторе науки и технологии в 1999 г. составляла лишь 65 долларов в месяц, что в значительной части отражает резкое сокращение государственных расходов на НИОКР в сочетании с неспособностью найти альтернативные, коммерческие источники финансирования. Это нашло отражение в одном правительственном докладе, где говорится: “Научный потенциал России, несмотря на низкую оплату труда, остается пока высоким. По инерции исследования продолжаются из чисто научных интересов. Однако это не может продолжаться слишком долго. Люди, которым свойственна подобная мотивация, стареют и вынуждены будут скоро покинуть науку. Им на смену практически никто не приходит – молодежь не может удовлетворяться теми доходами, которые им приносит научная деятельность.”20
Эти неблагоприятные тенденции в сфере трудовых ресурсов усилили обеспокоенность в отношении того, что в России в настоящее время происходит одновременно три вида “утечки мозгов”. Первый из них – это “внутренняя утечка мозгов”, когда квалифицированные научные специалисты уходят из сектора науки и технологии на более высокооплачиваемую работу в других секторах российской экономики и становятся водителями такси, банкирами, бизнесменами и т.д. Второй тип – это “внешняя утечка мозгов”, когда квалифицированные специалисты уезжают из России для работы за рубежом в качестве научных работников.21И наконец, это утечка технологий в сочетании с “техно-национализмом”. Попросту говоря, в России распространено мнение, что западные программы по трудоустройству в гражданских отраслях российских ученых, ранее занятых в конструировании и производстве “оружия массового уничтожения”, есть не что иное, как плохо завуалированные попытки фирм западных стран и их правительств получить дешевый доступ к российским изобретениям и “ноу-хау” и выявить наиболее перспективных ученых, чтобы склонить их к эмиграции за рубеж или чтобы они остались в России и работали на иностранные фирмы. Так или иначе, западные фирмы получают российскую технологию и “ноу-хау” практически задаром.
В то же время, дух “техно-национализма” усиливает обеспокоенность в отношении того, что фонды венчурного капитала, спонсируемые Западом (TUSRIF – Американский фонд для инвестиций в Россию, Региональные фонды венчурного капитала ЕБРР), не стремятся финансировать отечественные проекты в сфере высоких технологий, которые затем могут создавать конкуренцию западным фирмам. Что касается Региональных венчурных фондов (РВФ), финансируемых ЕБРР, в докладе Правительства РФ, представленном на конференции в Хельсинки, говорится: “…директора РВФкрайне неохотно рассматривают high-tech проекты, в том числе из соображений “техно-национализма”, то есть из (часто оправданных) опасений, что проекты в сфере высоких технологий, которым РВФ обеспечили мощную финансовую поддержку, смогут бросить вызов западным промышленным лидерам на отдельных региональных рынках. Эти опасения тем более оправданы, если учесть, что проекты в “традиционных” отраслях (пищевая и т.д.) ориентированы в основном на внутренний рынок, а high-tech проекты наиболее эффективны только в случае экспорта на международные рынки”.22
(III) Структура организаций НИОКР.В период с 1990 по 1999 гг. число организаций НИОКР сократилось на 12% с 4646 до 4089. Однако число научно-исследовательских институтов (в основном тех, которые принадлежат Российской академии наук, и тех, которые ранее контролировались отраслевыми министерствами) увеличилось за этот период на 50% в то время как число институтов в сфере высшего образования и в промышленном секторе уменьшилось почти на 30%. В результате в 1999 г. число научно-исследовательских организаций (2603) и проектных организаций (360) все еще превосходит число институтов в сфере высшего образования (387) и в промышленном секторе (289).23Главные организации НИОКР в странах с развитой рыночной экономикой связаны с сектором высшего образования и с компаниями – то есть, с двумя секторами в сфере научных исследований и разработок, которые имеют наиболее тесные связи с промышленностью. Для сравнения в России подавляющая часть научных исследований и разработок все еще осуществляется теми организациями НИОКР, которые наиболее удалены от потребностей предприятий и спроса на продукцию НИОКР со стороны промышленного сектора. Как отметил один аналитик, “Два фактора – низкие инновационные возможности российских промышленных предприятий [что будет рассмотрено ниже] и относительная изолированность отраслевых исследовательских институтов от промышленных предприятий – оказывают негативное воздействие на уровень конкурентоспособности, а также на конструирование, производство и реализацию продукции в России. На самом деле, можно сказать, что эти два фактора являются самыми существенными препятствиями на пути преобразования российской системы научных исследований и разработок в российскую систему инноваций.24
(IV) Спрос на продукцию сектора науки и технологии.В начале перехода к рыночным отношениям ожидалось, что частные предприятия будут финансировать бoльшую часть расходов на науку и технологию, в значительной степени так, как это происходит в странах с рыночной экономикой. По мере роста спроса со стороны частных предприятий на научно-техническую продукцию и увеличения финансирования инновационной деятельности путем заключения контрактов с научно-исследовательскими институтами и осуществления частными предприятиями собственных научных исследований и разработок предполагалось, что именно частные предприятия будут устанавливать приоритетные направления исследований и формировать заказы на НИОКР. При этом правительство отошло бы на задний план и играло бы не такую уж определяющую роль по сравнению с советским периодом.
Как оказалось, это, в лучшем случае, было преждевременное ожидание. Государственное финансирование существенно сократилось, однако, спрос со стороны частных предприятий на продукцию НИОКР не привел к появлению других источников финансирования. В результате государство все еще является главным источником финансирования НИОКР, хотя и в намного меньших размерах в абсолютном выражении, чем ранее. Как отметил один из исследователей, выбор состоял в следующем: “государственное финансирование или вообще никакого”.25А продолжающееся финансирование государством научных исследований и разработок привело к сохранению доминирующей роли государства в определении и приоритетных направлений этих исследований и разработок.
При ретроспективном взгляде на вещи не вызывает удивление то, что частный сектор оказался неспособным повысить собственный спрос на продукцию НИОКР, особенно учитывая всеобщий экономический спад, который последовал за началом процесса перехода к рыночным отношениям. В контексте борьбы за выживание инновационная деятельность, равно как и поддержание чего-либо на прежнем уровне, стала роскошью, о которой с легкостью можно было забыть, хотя бы на время.
В 1998 г. лишь 6% всех российских предприятий, участвовавших в опросе, занимались в той или иной форме инновационной деятельностью. Для сравнения, одна треть американских компаний были, согласно имеющимся сообщениям, “инновационно активными”.26Те российские фирмы, которые осуществляли инновационную деятельность, направляли лишь 18% расходов на разработку новых продуктов, услуг и новых производственных процессов. Для сравнения, соответствующий средний показатель по фирмам стран-членов ОЭСР превышал 33%. Кроме того, как следует из данных обзора, наиболее активные в инновационном отношении российские фирмы не стремятся к тому, чтобы выйти на международные рынки. Их цели не такие амбициозные. Они просто стараются сохранить свою долю на рынке России и других стран СНГ. В результате доля расходов на научные исследования и разработки (маркетинг, упаковка и т.д.) в общих расходах российских фирм на инновационную деятельность невелика, что, в свою очередь, обусловливает низкий спрос на продукцию сектора науки и технологии. “Российские предприятия в своей основной массе инертны.” Российский бизнес не стремится подтянуться до уровня сложных иностранных технологий.27
Данные обзора также указывают на то, что бoльшая часть малых и средних предприятий стремится быть более активными в инновационном плане по сравнению с крупными фирмами, и что у них доля компонента научных исследований и разработок в общей инновационной деятельность намного выше, чем у крупных фирм. Однако число малых и средних предприятий все еще слишком невелико, чтобы оказывать ощутимое воздействие на суммарный спрос на продукцию сектора науки и технологии. Более того, предпринимательская/ инновационная инфраструктура – налоги, капитал и финансовые рынки, административные преграды – препятствуют появлению динамичного сектора малого и среднего бизнеса. В итоге малые и средние предприятия все еще не в состоянии стать движущим центром инновационной деятельности, как это имеет место в странах ОЭСР. С другой стороны, крупные предприятия имеют более устойчивое финансовое положение и разнообразные источники прибыли. У них имеются финансовые возможности для внедрения нововведений и обеспечения подавляющей части инновационной деятельности, которая в настоящее время осуществляется в экономике России. Поэтому неудивительно, что свыше двух третей расходов на инновационную деятельность приходятся на два сектора – производство химической продукции и машиностроение. По крайней мере на сегодняшний день, в этих двух секторах России преобладают крупные фирмы, а не малые и средние предприятия.
C. Реакция Правительства РФ: инновационное развитие экономики
В настоящее время приоритетным направлением деятельности правительства стало развитие сектора науки и технологии. Как было сформулировано в заявлениях Президента Путина28и в Программе экономической реформы Правительства РФ, цель правительства состоит в обеспечении того, чтобы превосходство России в сфере науки и технологии превратилось в ресурс экономического роста и восстановления промышленности с тем, чтобы Россия могла превратиться из страны с “колониальной” экономикой, в которой преобладает экспорт сырья и материалов, в развитую страну, обладающую высокими технологиями и наукоемкими производствами, основанными на достижениях отечественной науки и технологии. Как подчеркивается в правительственной программе реформ, “Создание благоприятных условий для инновационной деятельности позволит модернизировать технологическую базу российской экономики и кардинально повысить конкурентоспособность отечественных товаров.”29
В правительственной программе экономической реформы выделяются три этапа, необходимых для достижения поставленных целей.30Цель первого этапа, продолжавшегося с 2000 по 2002 гг., состояла в “воспроизводстве технологической базы отраслей, продукция которых пользуется стабильным спросом на сформировавшихся рынках.” На этом этапе инновационная деятельность была ориентирована на модернизацию существующих производственных мощностей на основе использования ресурсосберегающих технологий. Ресурсы для финансирования этих инвестиций были взяты, главным образом, из удержанной прибыли и амортизационных отчислений. Государственная финансовая поддержка носила дополнительный характер и предоставлялась на “возвратной основе”.
В течение второго этапа (с 2003 по 2007 гг.) деятельность российских предприятий будет направлена на “создание производств, реализующих новейший технологический уклад, и выход на внутренний и внешний рынки с наукоемкой продукцией мирового уровня”, что в конечном итоге приведет к “обеспечению конкурентных позиций в перспективных секторах рынка, где отечественная продукция не была ранее представлена”. Прогресс в этой области потребует изменение экономических приоритетов и смещение акцентов с добычи полезных ископаемых к инвестициям в высокотехнологичные отрасли промышленности, характеризующиеся высокой добавленной стоимостью. “Определяющей точкой отчета в экономической политике должно стать увеличение доли продукции обрабатывающих отраслей как на внутреннем рынке, так и в структуре экспорта; рост доли высокотехнологичной продукции и переход от преимущественно ценовой конкуренции, основанной на низких затратах, к конкуренции, в основе которой лежит повышение привлекательности продукции для потребителя”. На этой стадии финансирование будет осуществляться “прежде всего, за счет добывающего сектора, а также за счет продажи военной техники. Необходимо использовать все рычаги государственного управления с тем, чтобы привести в соответствие краткосрочные прибыли инвесторов, извлекаемые из продажи сырья и полуфабрикатов, с долгосрочными национальными целями, с высоко прибыльным и стабильным ростом по пути инновационного экономического развития”. Кроме того, будут привлечены частные средства пенсионных фондов, страховых компаний и кредитных союзов, а также иностранные займы, которые будут выплачиваться “посредством экспорта конечной продукции”.
На третьем , инновационном этапе развития (с 2007 по 2010 гг.) государство будет поддерживать развитие инновационной инфраструктуры. В итоге внутренний инновационный спрос будет расти, а связи между наукой и производством будут укрепляться. Тем временем “Внимание государства должно быть обращено на новые формы научно-инновационной и инженерной деятельности, использующие современные информационные технологии. Внимание государства постепенно должно переключаться с “количественных” аспектов поддержки на “качественные”. Вместе с тем, частный сектор будет развивать и поддерживать эффективные специализированные предприятия сектора науки и технологии, а также отвечать за подготовку сотрудников и развитие технологий.
В отношении конкретных мер, которые позволят России перейти к третьему этапу развития, в отчете делается акцент на “практические меры”, которые должны быть осуществлены в сфере науки и коммерциализации научных исследований и разработок. В области науки в отчете рекомендуются такие меры, как (приводятся в том порядке, в каком они представлены в отчете): (I) увеличение финансирования фундаментальных исследований и приоритетных научно-технических направлений, реализуемых в форме государственных программ; (II) перераспределение бюджетных ресурсов в сторону увеличения доли конкурснораспределяемых средств; (III) более широкое использование механизмов возвратного и паритетного финансирования при поддержке прикладных работ, имеющих коммерческую значимость; (IV) инвентаризация имеющегося научного задела, “стимулирование взаимного проникновения технологий в оборонный и гражданский сектор”; и (V) углубление интеграции науки и образования.
В отношении коммерциализациирезультатов исследований и разработок в отчете рекомендуются такие принципиальные меры, как: (I) развитие системы венчурного инвестирования (внебюджетного финансирования высокорисковых проектов) в научно-технической сфере. “Поддержка венчурного бизнеса со стороны государства необходима до тех пор, пока к нему не проявит интерес промышленность.” (II) развитие системы государственного и частного страхования инновационных рисков; (III) поддержка создания в рамках финансово-промышленных групп страховых компаний, которые взяли бы на себя страхование кредитных рисков, связанных с освоением инновационной продукции; (IV) развитие малого инновационного бизнеса путем формирования благоприятных условий и инфраструктуры (технологические инновационные парки, инкубаторы, технопарки и т.д.); (V) восстановление кооперации между образовательными и исследовательскими организациями и промышленными предприятиями; (VI) развитие системы внебюджетных фондов для поддержки НИОКР в интересах различных отраслей экономики; (VII) развитие и расширение системы подготовки управленческого персонала.
И последнее по списку, но не по значимости, в отчете акцентируется внимание на “вовлечение в хозяйственный оборот прав на объекты интеллектуальной собственности и обеспечение надежной защиты от несанкционированного использования”. Как отмечено в документе, “До тех пор, пока объекты интеллектуальной собственности не будут вовлечены в экономический оборот, они не будут производить прибыль, постоянно будут устаревать и очень быстро потеряют любую реальную возможность для своего использования… При переходе к инновационной экономике, особое внимание уделяется вопросам защиты и использованияинтеллектуальной собственности как особого вида нематериального продукта. В стране в ближайшее время должно быть завершено формирование нормативно-правового пространства и определена конкретная ответственность государственных ведомств в этой области”.
На самом деле, в качестве свидетельства значимости вопросов интеллектуальной собственности в глазах официальных представителей Правительства РФ три из четырех “приоритетных мер”, перечисленных в разделе “Инновационная экономика” Плана мероприятий Правительства РФ в области социальной политики и модернизации экономики на 2000 – 20001 год”31, имеют отношение к интеллектуальной собственности. Эти меры включают в себя следующие предложения: (I) разработать ключевые направления политики для вовлечения в экономический оборот результатов научных исследований и разработок, созданных при использовании средств государственного бюджета, и определить меры по их выполнению;32(II) улучшить правовую и нормативную базу, определяющую защиту прав интеллектуальной собственности и других результатов интеллектуальной деятельности; и (III) разработать порядок проведения инвентаризации и оценки стоимости объектов интеллектуальной собственности. II. Россия: грядущие проблемы и следующие шаги
В настоящее время разработчики российской политики сталкиваются с уникальной дилеммой, связанной с реструктуризацией предприятий сектора науки и технологии. Например, когда Израиль и Финляндия приступали к реализации политики, направленной на содействие развитию наукоемкой промышленности, вряд ли эти страны сталкивались с таким же нагромождением проблем, как Россия – (I) наличие крупной индустриальной базы, которая практически постоянно уменьшается на протяжении десяти лет; (II) острая потребность в реструктуризации предприятий; (III) необходимость закрепления имущественных прав в процессе реструктуризации могущественного научно-технического истэблишмента; (IV) существование больших запасов ИС, которые могут превратиться в “денежный мешок”, а могут и остаться складом устаревших технологий; (V) плохое функционирование, или отсутствие функционирования вообще, финансовых и фондовых рынков; и (VI) сильное воздействие на среду функционирования предприятий НИОКР, оказываемое государственными органами, которые не обладают четкой ответственностью за осуществление политики в области науки, включая Государственную налоговую службу РФ, Министерство имущественных отношений РФ и Государственный таможенный комитет РФ. Простое повторение той политики, которую проводили Финляндия и Израиль, вряд ли в состоянии решить российские проблемы. Однако игнорирование международного опыта также не будет мудрым решением.
При разработке плана будущей политики может оказаться целесообразным иметь в виду следующие обстоятельства:
Правительство РФ проявляло и проявляет чрезвычайную активность в области реформирования сектора науки и технологии. Было выпущено множество Проектов концепций, указов, постановлений и проектов поправок к законам. Кроме того, Правительство РФ создало венчурные фонды, “научные городки”, центры инновационных технологий, инкубаторы и многие другие механизмы, направленные, по всей видимости, на стимулирование коммерциализации технологий и оживление сектора науки и технологии. Таким образом, какие-либо нерешенные проблемы, остающиеся в этом секторе, ни в коем случае нельзя объяснить недостаточным вниманием со стороны Правительства РФ или недостатком в предпринимаемых им усилиях или отсутствием соответствующих программ.
Действия правительства можно разделить на две основные категории. Первая – это выработка стратегий без соответствующей тактики – обширных, общего характера заявлений о политике в определенной области, которые носят рекомендательный характер. Например, в постановлении, утвержденном на заседании Кабинета министров 18 января 2001 г., указывается, что Министерство промышленности, науки и технологий РФ должно “определить порядок коммерциализации ИС, права на которую закреплены за Российской Федерацией, в соответствии со специфическими особенностями такой ИС”. Однако нигде в документе четко не говорится о том, каким образом эта расплывчатая цель должна быть достигнута. Вторая категория – это выработка тактики без соответствующих стратегий – наличие большого числа “микромер”, которые нельзя сложить вместе, чтобы получить целостную стратегию. A. СТРАТЕГИЧЕСКИЕ НАПРАВЛЕНИЯ Рекомендация №1. Определить ряд реалистичных целей и задач российской политики в сфере науки и технологии и указать, какие органы государственной власти будут отвечать за их выполнение. Это позволит оценивать конкретные стратегические и тактические шаги с точки зрения четко определенного критерия, а именно насколько хорошо они соответствуют выполнению целей и задач политики.
Подготовка и согласование этих целей и задач может оказаться непростым делом. Различные варианты, с которыми столкнутся разработчики российской политики в сфере науки и технологии, чреваты компромиссами, сомнениями и противоречиями. Определение оптимального набора задач в сфере этой политики потребует анализа и оценки сложных компромиссных решений.
Например, один из наиболее серьезных вопросов, который встанет перед разработчиками российской политики, состоит в том, делать ли приоритетными меры политики, способствующие производству знаний российскими учеными, или же те меры, которые способствуют потреблению знаний российскими предприятиями. Другими словами, на данной стадии своего развития и с учетом той конкурентной позиции, которую занимает Россия в глобальной экономике, базирующейся на знании, должна ли Россия делать ставку на повышение своей роли в качестве производителя знаний глобального характера, или же на необходимость потребления знаний, производимых в других странах? И если Россия собирается стать производителем знаний, должна ли она сосредоточить свое внимание на внутренних или на внешних источниках спроса, на базовых, фундаментальных исследования или в большей степени на прикладных, коммерчески ориентированных исследованиях?
Пока еще разработчики российской политики не рассматривали эти вопросы достаточно полно. Например, большинство из них могло бы возразить, что в наше время, когда технология является ведущим фактором производства и основным источником национального богатства и экономического роста, Россия должна использовать свои значительные научные и технологические активы в качестве ресурса, необходимого для роста собственной экономики. Но что это означает на практике, и как это может быть реализовано в действительности?
На первый взгляд, эта задача имеет смысл; она логична и самоочевидна. В России существует изобилие (а по данным анализа, проведенного ОЭСР в 1993 г., - чрезмерное изобилие) квалифицированных ученых. Поэтому имеет смысл использовать этот человеческий ресурс для возрождения российской экономики. Но как этого достичь? Несмотря на экономический подъем в течение последних лет, в России пока еще нет внутреннего спроса на научную продукцию, либо этот спрос является очень низким. Многие российские предприятия все еще не имеют финансовых ресурсов для приобретения новых цехов или оборудования, не говоря уже о крупных программах в сфере НИОКР. В результате можно было бы утверждать, что бoльшая часть будущего спроса на российскую научную продукцию, скорее всего, будет поступать из-за рубежа. Это, в свою очередь, предполагает, что, если Россия надеется остаться производителем знаний мирового класса, то российские программы как в области развития науки, так и в области коммерциализации результатов научных исследований должны быть глубже интегрированы в глобальную экономику. Для достижения этой цели потребуется уделить больше внимания поиску стратегических партнеров, которые смогли бы “вести” российские проекты в сфере НИОКР от лаборатории до рынка, установлению стратегических партнерских отношений с зарубежными фирмами, которые активно занимаются научными исследованиями и разработками в сопряженных областях, поиску знающих, квалифицированных покупателей высокотехнологичной продукции, которые были бы готовы приобрести результаты российских научных исследований и разработок, а также инвесторов для осуществления прямых инвестиций на территории России. Это могут быть как ставшие уже традиционными фирмы в сфере высоких технологий (например, “Интел”, “Майкрософт”), так и компании, относящиеся к так называемой “старой экономике”, – “Боинг”, “Прэтт энд Уитни” или “Дженерал моторз”.
